Региональный потенциал обычного права против преступности

Преступность в республике не может быть до конца осмыслена вне этнокультурного контекста. В этой связи считаем важным рассмотреть криминогенное и позитивное значение уклада жизни народов Дагестана, сформировавшегося в ходе многовекового воспроизводства традиций и обычаев в регионе.

Обычаи и традиции как правила поведения известны людям с глубочайшей древности. Они возникли, как было отмечено выше, на заре человеческого общества, сопутствуют всем этапам его развития и развиваются вместе с ним. Обычаи и традиции были общими для всех правилами поведения и соблюдались в равной мере всеми, поскольку они в одинаковой степени выражали потребности и интересы всех членов общества, не знавшего антагонистических противоречий, порожденных частной собственностью и разделением общества на противоположные классы. Таким образом, можно сделать вывод, что становлению правовой системы способствовали прежде всего обычаи.

Изучение традиций и обычаев, их места в обществе привлекает пристальное внимание ученых и практических работников. Накопленные веками положительные традиции и обычаи Дагестана представляют значительный профилактический потенциал, умелое их использование органами государственной власти и местного самоуправления позволит придать предупреждению преступности и правонарушений устойчивый и основательный характер.

Уголовное право народов Дагестана основывалось на адатах. Как отмечает крупный дореволюционный исследователь обычного права народов Дагестана М.М. Ковалевский [1, c.216]^[1], «ни одна сфера правовой жизни Дагестана не представляет доселе такого господства обычая, как уголовная…». Говоря о суде, он выделял в нем два основных принципа: теологический и родовой. Теологический принцип проявлялся «в допущении сверхчувственной неземной силы в решении тяжб и совершении сделок». Особенно наглядно этот принцип проявлялся в институте присяги. Родовой принцип проявлялся «в замене начала индивидуализма началом кровной солидарности». В уголовном праве предполагалось участие родственников в преследовании преступников. Существовало также непосредственное преследование целым родом преступных деяний[2, c.108]^[2].

В селении Согратль Гунибского района существовал свой обычай обуздания хулиганов. Каждому, кто затеял драку, под насмешливые взгляды односельчан вручали дубинку позора. Провинившийся не смел от нее отказаться под страхом презрения соседей. Он обязан был зарезать бычка (или барана, в зависимости от возможностей), пригласить домой своего противника, а также наиболее уважаемых односельчан, желательно родственников обоих, послушать их назидательные слова о правилах хорошего поведения и примириться. Дубинка же, как напоминание и укор, оставалась в доме провинившегося и хранилась на самом видном месте до тех пор, пока в селе не объявлялись новые правонарушители.

Адаты, передаваясь из поколения в поколение, приобретали силу традиций, даже закона. Ф.И. Леонтович [3, c.2]^[3] отмечает, что адаты «…дают возможности для ближайшего ознакомления с правовым бытом народов и для сравнительного правоведения». По его словам, в них сохранилось «немало институтов глубокой старины». Таким образом, в горском обществе господствовали принципы равного воздаяния за причиняемый ущерб, а наказание смертью эффективно контролировалось обществом (джамаатом).

Бесценным профилактическим потенциалом обладают методы народной дипломатии. Например, длительное время в районах, сопредельных с Чеченской Республикой были распространены кражи мелкого и крупного рогатого скота. Чтобы это прекратить, группа уважаемых аксакалов из числа религиозных авторитетов, глав администраций муниципальных образований и других почтенных селян встречалась в мечетях ЧР с соответствующими представителями и решала вопросы возвращения похищенного и предания виновных в руки правосудия. Эта положительная традиция предков предотвращать конфликты путем задействования процедуры переговоров с элементами компромиссов и примирения, как и беспрекословное почитание и уважение стариков, должна быть использована органами местного самоуправления в решении подобных и других проблем.

Жизнь в условиях многонационального Дагестана выработала конкретные правила, традиции и обычаи по борьбе с негативными явлениями, которые необходимо использовать в правовоспитательной работе.

Авторитет, опыт и историческая память должны быть востребованы и использоваться для предупреждения антиобщественных проявлений.

Органы местного самоуправления в нравственно-правовом воспитании детей и молодежи используют методы народной педагогики, которыми воспитывается чувство ответственности за родовую честь, честь аула, что удерживает их от совершения правонарушений и преступлений. Формы народной педагогики – беседы о героических, общественно значимых поступках отца, деда, прадеда. Детям рассказывают, как достойно они вели себя в экстремальных ситуациях, в бою, на охоте, в труде, на состязаниях с ровесниками, как отстаивали честь семьи, рода, защищали слабых, помогали немощным, какую добрую память хранит о них народ.

В народе считается добрым и богоугодным делом помогать убийце в примирении не только словами, но и делом. Общее уважение и похвалу заслуживают родственники убитого, согласившиеся простить раскаявшегося и совершившего неосторожное убийство без всякого вознаграждения.

В дореволюционном Дагестане обряды примирения по убийствам совершались различно. Так, у кюринцев он состоял в следующем: когда получали согласие родственников убитого на примирение и им выдавался сполна дият (штраф), тогда на убитого надевали саван и опоясывали его шашкой; в этом наряде старики и почетные люди вели его в дом ближайшего родственника убитого в знак того, что он сам явился с повинной, принося с собою оружие для мести за кровь убитого им и саван для погребения. Подойдя к воротам дома, убийцу останавливали, из дома выходил выбранный из числа родственников убитого, снимал с убийцы шашку, саван и папаху и гладил его по голове. Мулла читал сунну из Корана (фатихе) и затем всякая вражда считалась оконченной.

К сожалению, не всегда при совершении тяжких и особо тяжких преступлений удается сдерживать гнев близких и родных потерпевших, которые мгновенно расправляются с убийцами и насильниками.

27 августа 2005 г. в сел. Башлыкент Каякентского района было совершено убийство с особой жестокостью: изнасилованы и задушены две девочки. Убийцей оказался А., 38 лет, ранее судимый, который провел в местах лишения свободы 18 лет за растление малолетних, грабеж, мужеложство. Отец и родственники погибших установили убийцу А., который признался в совершенном преступлении. Они облили бензином его и дом, в котором он проживал, и подожгли. Жители села не разрешили хоронить останки убийцы на территории своего кладбища и решили выселить родственников убийцы из села. В отношении отца девочки было возбуждено уголовное дело по ст. 107 УК РФ (убийство в состоянии аффекта).

У наших предков были сложившиеся механизмы примирения, поскольку на почве убийств из кровной мести, а также по малозначительным поводам опустошались целые населенные пункты. Одним из субъектов профилактического воздействия стали советы старейшин, которые возникли по инициативе органов внутренних дел и администраций муниципальных образований. Кандидатуры подбирались и выдвигались на сходе села. В их состав рекомендовались и избирались наиболее уважаемые, почтенные, активные и принципиальные старожилы.

Там, где руководители органов внутренних дел во взаимодействии с другими субъектами профилактической деятельности районов и городов использовали эти традиции и обычаи в правовоспитательной работе, как правило, наблюдалось снижение преступности. Более того, были населенные пункты, где в течение десятилетий не было зарегистрировано ни одного правонарушения и уголовно-наказуемого деяния.

В 1973 г. из 1874 населенных пунктов в 669 не было совершено ни одного правонарушения. А селения Луткун Ахтынского, Талух Чародинского и Никазух Гунибского районов, где не было совершено правонарушений более 25 лет, были награждены Почетной грамотой Президиума Верховного Совета ДАССР.

На наш взгляд, это результат всестороннего контроля семьи, джамаата села над личностью, начиная с детства, поскольку тухум всегда дает оценку как одобряемым, так и неодобряемым формам поведения. Эта система джамаатских оценок противодействовала превращению противоправного поведения в правонарушение и преступление. Иными словами, это была система раннего предупреждения правонарушений и преступлений.

Таким образом, в предупреждении правонарушений и преступлений органам государственной власти и местного самоуправления необходимо изживать негативные идеи и взгляды, способствующие продуцированию преступности, умело использовать позитивный потенциал дагестанских обычаев и традиций в укреплении правопорядка.

Существовали и негативные обычаи, которые стимулировали антиобщественное поведение горцев.

Ишкиль (барамта) – обычай, возникший в недрах родового строя, он сохранялся в Дагестане и в период развитого феодализма, вплоть до присоединения Дагестана к России. Он выражался в том, что кредитор имел право силой захватить имущество любого человека той местности, к которой принадлежал его должник, с целью побудить общество оказать давление на должника с тем, чтобы он погасил свой долг. Еще М. Ковалевский в своем труде «Закон и обычай на Кавказе» отмечал, что насильственный захват потерпевшим имущества обидчика был узаконен правовыми кодексами многих народов мира, находившихся на ранней стадии государственности.

Обычай барамты существовал не у всех народов Дагестана, он осуждался многими горцами и сельскими адатами. Иными словами, барамта – это право истца, потерявшего надежду на мирное возвращение вещи или долга, силой отнимать какую-нибудь вещь у должника или родственника. Этот обычай служил поводом к грабежам и разбоям.

Среди дагестанских ханов были лица, которые признавали необходимость ограничения вредных обычаев, которые нередко приводили к истреблению родов, населенных пунктов. Так, обычай кровной мести был жестоким обычаем, не совместимым с гуманизмом. Он противоречил религиозному принципу «раскаивающегося прощают». Кровная месть предписывалась за прикосновение к женщине, оправдывала убийства за проникновение в чужой дом и за кражу небольших ценностей, адаты провоцировали межродовую и межсемейную вражду. Стремясь вытеснить обычаи родового быта Кодекс Умму-Хана аварского пытался ограничить кровную месть. Об этом говорит ряд его назиданий. Например, рекомендуется заменить месть диятом (штрафом), установить строгий срок уплаты дията, ограничить круг лиц, к которым может быть применена месть (могла быть применена лишь к самому убийце) [4, c.41-43] ^[4].

Традиции и обычаи должны быть использованы для предупреждения преступности. В перспективности такого подхода убеждает опыт зарубежных стран – Японии, Саудовской Аравии, где успех уголовной политики многими исследователями связывается с умением использовать неформальные институты борьбы с преступностью, а также институты гражданского общества.

Значительное влияние на предупреждение правонарушений среди горцев в дореволюционном Дагестане оказал шариат. Основой имамата как государства стал шариат, который определял основные критерии поведения человека. Догматы Корана выступали в роли конституции нового государства. Шариат в переводе с арабского (шари а тун) означает предписание, законоположение, которое якобы ведет к божественной истине и справедливости. Шариат – комплекс социально-экономических, религиозных, нравственных, юридических и бытовых норм и принципов, правил предписаний мусульманину на все случаи жизни, которые обязательны к исполнению. Особо сильным оказалось воздействие шариата на сферу гражданско-правовых отношений.

Широко использовалось для примирения сторон участие старейшин сел, маслаат (мировой сделки), посредничество уважаемых людей при конфликтах и спорах. Как утверждает известный правовед XIX в. Р.И. Леонтович, «…к разбирательству дел по адату суд приступал только после «совета помириться» маслаата… Раз состоялось «маслаатное решение», оно по обычаю немедленно решается и не применяется на апелляцию ни адатом, ни шариатом». Сила маслаатного разрешения любого конфликта была безусловной, и возобновлять конфликт после маслаата у всех народов Дагестана считалось тяжким преступлением.

Среди преступлений, совершенных в дореволюционном Дагестане, доминировали убийства и поранения. Так, число убийств между жителями Дагестанской области с 1 января 1861 г. по 1 января 1867 г. составило 447 человек. Более полно представление о числе убийств дает количество жителей, приходящихся на одно убийство. Этот показатель по Дагестанской области составлял 4608 человек [5, c.38, 39, 41]^[5]. Сравнительное сопоставление количества населения Дагестана, приходящееся на одно убийство в 2003 г., показывает, что оно составляет 10722 человека, то есть интенсивность преступлений против жизни в дореволюционном Дагестане была более чем в 2 раза выше. Так, за 1864–1866 гг. в среднем за год совершалось 262 поранения [6, c.41]^[6]. Эта тенденция сохранялась и в последующем, поскольку причиной нанесения телесных повреждений зачастую были малозначительные поводы.

В Дагестане убийца изгонялся из родного села в отдаленный аул до достижения маслаата. Находясь в изгнании, он соблюдал все атрибуты уважения по им же убитому: не брился, не стриг волос и ногтей, не появлялся в общественных местах, то есть вел затворнический образ жизни. Процедура маслаата была примерно одинаковой. Так, маслаат по поранениям заканчивался мирным угощением пострадавшей стороны, а маслаат по убийствам (если оно достигнуто) заканчивался тем, что убийца заменял собою пострадавшему тухуму покойного, и этот неписанный закон соблюдался неукоснительно.

У всех народов Дагестана было принято порочного члена за разные преступления наказывать следующим образом: совершившего преступление сажали на осла задом наперед, лицо обмазывали сажей и водили по селу в сопровождении надсмехающейся детворы. Такая мера наказания больше носила пропагандистский характер, чем глумление над личностью. Нередкими были случаи, когда порочного члена выгоняли из общества, а человеку, изгнанному из общества, запрещалось присутствовать на свадьбах, похоронах, и ни один односельчанин не мог появляться в его доме, то есть его подвергали общественному порицанию. Такие действия содержали в себе профилактический потенциал, удерживали других членов общества от недостойных горца поступков.

В шамилевский период основным законом военно-теократического государства имамат был шариат, дополненный низамами. Низам (закон) – интересный правовой документ, соединение конституции (договора народа с властью) и кодекса основных гражданских норм (как бы дополняющих и примиряющих адатные и шариатские). Он состоит из 14 статей о военно-административной власти, двух глав о судебной власти и раздела о наказаниях. Заключается все это предписанием имама наибам и текстом обязательства, которое те подписывают, вступая в должность.

В этих низамах содержались различные правовые нормы по государственным, гражданским, уголовным, уголовно-процессуальным, семейно-брачным, наследственным, земельным вопросам, а также по проблемам безопасности имамата [7, c.3]^[7]. В отличие от шариата, требующего за воровство отсечение рук и ног, низамы установили денежные штрафы. Намного снижался калым, были введены установления, обязывающие мужей выделять часть имущества разведенной жене. Согласно низамам, приговаривать к смертной казни мог не только имам, но и наибы, хотя с ведома и разрешения Шамиля. Низамы запрещали курение табака, употребление спиртных напитков, музыку, танцы, пение.

В историографии на сегодняшний день известно 12 законов Шамиля, которые именовались в имамате низамами. Низамы Шамиля – это прежде всего совокупность законов, в которых содержался профилактический потенциал. Кодекс законов (низамов) Шамиля в записи А. Руновского со слов имама Шамиля и его сына Газимагомеда состоит из 12 низамов: низам 1 (денежные штрафы); низам 2 (драки, сопровождающиеся убийством); низам 3 (о наследстве); низам 4 (по брачным делам); низам 5 (по бракоразводным делам); низам 6 (о торговле); низам 7 (обеспечение взаимных обязательств, направленных на устранение нарушения договоров между лицами); низам 8 (административные учреждения); низам 9 (общественная казна и содержание административных лиц); низам 10 (раздел добычи); низам 11 (фальшивомонетничество); низам 12 (военные учреждения).

По словам А. Руновского, низамы Шамиля представляли собой «собрание различных правительственных мер, касающихся безопасности прав, благосостояния народонаселения и усиления средств к сопротивлению внешним врагам»[8, c.330]^[8]. Имамат – уникальное государство, которое объединило многочисленные народы, входившие ранее в государственность монархического или авторитарного типа, и суверенные союзы сельских общин, известные в литературе как «вольные общества». Оно было уникальным государством многих народов, основанным на межнациональном согласии. Государство имамат состояло из наибств (субъектов), для управления страной избрался государственный совет (диван-хана), для определения и решения стратегических задач созывались съезды, для работы между съездами – совет ученых (мудрецов). Шамиль запретил кровную месть, пожиравшую народ целыми родами. Он снизил цену калыма с 200 руб. до 20. Все отданное сверх этой суммы отбирал в казну. Многие мужчины, имевшие ограниченные средства, получали возможность создавать семьи. Пойманным ворам перестали отрубать руки, они отделывались штрафами, даже предателей не казнили, если те раскаивались и за них поручались два человека. Он олицетворял верховную, светскую и религиозную власть, был суверенным правителем, подтверждением чего является его официальный титул – амир аль-муъминин (правитель правоверных), что вполне соответствовало сану правителей мусульманских стран. Имам был главой исполнительной власти, высшей судебной инстанцией, главнокомандующим армией. При имаме действовал тройной совет из наиболее доверенных и авторитетных лиц, и диван-хана, состоявшая из 32 человек и осуществлявшая одновременно законодательные, исполнительные и арбитражные функции.

Давая общую оценку низамам Шамиля, необходимо признать, что они имели прогрессивное политическое значение. Эти законы работали в общем на стратегическую цель – консолидировать население, способствовать правовой собранности, определяли права и обязанности должностных лиц, им подчиненных. Диапазон наказаний был довольно широк: от штрафа до смертной казни. Вследствие войны и высокой смертности холостая жизнь в имамате считалась преступлением. Молодые люди, достигнув зрелости, были обязаны немедленно вступить в брак. В противном случае они подвергались заключению в темницу, и сверх того, определенному штрафу.

В дореволюционном Дагестане большую роль в поддержании общественного порядка в соответствии с нормами ислама и шариата играло духовенство. «В мечетях тайно составлялись списки лиц, совершающих правонарушения, которые передавались старосте села, который проводил с нарушителями разъяснительную работу. На еженедельных пятничных молитвах при большом стечении верующих после намаза объявлялись различные происшествия, объявлялись утерянные и найденные вещи. При мечети на первом этаже находилось под охраной темное, наглухо закрываемое помещение с ямой, куда водворялись несовершеннолетние и молодёжь, совершившие недостойные горца деяния (воровство, оскорбление старших...). На период их пребывания там они лишались пищи и воды» [9, интервью]^[9].

Таким образом, в государстве, образованном Шамилем, административно-социальные реформы были проведены на несколько десятилетий раньше, чем аналогичные реформы в центральной России и на ее окраинах, в том числе на Кавказе. В исторической памяти горцев правление Шамиля осталось как период искоренения разбоев и воровства, убийства и бесконечных «разборок» на почве кровной мести, в целом торжества в общественной жизни государственных начал и стабильности.

После подавления национально-освободительного движения на территории Дагестана 10 июня 1860 г. была создана Дагестанская область, для управления которой была учреждена должность начальника Дагестанской области. В его руках сосредотачивалась административная, судебная власть. С 12 июня 1883 г. должность начальника области была упразднена, и во главе управления Дагестанской областью был назначен военный губернатор, который осуществлял надзор и обеспечивал безопасность граждан. Он осуществлял административную и полицейскую власть вплоть до 1917 г. Необходимо отметить, что при царизме тщательно изучался быт народов Кавказа, их обычаи и традиции, что служило основой для познания особенностей горцев и проведения взвешенной политики.

Следует напомнить, что двухтомник «Сборник сведений о кавказских горцах» [10, Вып.1и2] ^[10] дает обзор адатов и судопроизводства по ним, в нем приводятся этнографические очерки и другие материалы, раскрывающие особенности личности и уклада жизни горца.

Причины преступности горцев видели в отсутствии на местах органов, способных защищать законные права людей [11, c.639-640]^[11], в «кровожадном характере» горцев. Почти все дореволюционные авторы приписывали горцам Северного Кавказа врожденную склонность к разбою, тем самым подчеркивая приоритет биологических причин в механизме преступного поведения. Некоторые авторы [12, c.94]^[12] причинами преступности в дореволюционном Дагестане (после 1860 г.) считают: во-первых, наличие в социально - экономической структуре общества антагонистических феодальных отношений, переплетавшихся с пережитками патриархально-родовых отношений; во-вторых, антагонизм феодального права адата и шариата, переплетавшихся с реакционными нормами родового быта; в-третьих, колониальную политику царизма, направленную на поддержку реакционных адатов.

С другой стороны, гордые и свободолюбивые горцы остро воспринимали обиды и оскорбления, публично высказанные в их адрес, что задевало честь и достоинство тухума (рода). Поэтому не случайно, что убийства и поранения составляли основной массив преступлений. Вместе с тем ислам содержал в себе профилактический потенциал, который имеет возможность нести людям свет божественной истины и справедливости, предостерегает последователей от зла и насилия, грабежа и воровства, от увлечения преходящими материальными благами в ущерб духовным. Он позволяет с помощью народной дипломатии и маслаата (посредничества) разводить враждующие роды от неминуемого взаимного истребления на почве кровной мести. По адатам и шариату в случае совершения преступления можно было избежать ответственности путем уплаты штрафа (дията), то есть на основе компенсационных соглашений. Эти стереотипы поведения сохранились в сознании граждан при конфликте с законом, они прибегали к подобным средствам разрешения и в дальнейшем, в том числе и в настоящее время.

Историческая память горцев сохранила, что за любое преступление можно избежать ответственности, прибегая к компенсационным соглашениям. Это обстоятельство выступало основой решения многих вопросов путем взяточничества.

В советский период партийные органы широко разворачивали акции по борьбе с преступностью, которые сейчас преданы забвению. В частности, проводились социалистические соревнования за город, район образцового общественного порядка. Подводились итоги на уровне бюро обкома КПСС с вручением переходящего знамени. В условиях состязания, первенства раскрывались позитивные качества регионального менталитета, подпитанного строгим следованием историческим традициям.

Иными словами, в советский период был раскрыт профилактический потенциал организации публичного предупреждения преступности [13, c. 30, 45]^[13]. Оно обеспечивало максимальную вовлеченность населения и формировало чувство ответственности за достигнутые результаты. В 1974 г. в сел. Гачада Чародинского района был проведен сельский сход по внедрению новых обычаев и борьбе с отжившими адатами. Затем районная научно-практическая конференция обобщила опыт сходов. Такая практика дает возможности, с одной стороны, строго следовать традициям, а с другой, – позволяет выявить те из них, которые больше не востребованы обществом.

В постсоветский период произошло возрождение интереса к религиозным нормам, и сегодня многонациональный Дагестан старается наладить мирное сосуществование на основе религиозных предписаний. Поскольку Коран дает представление о надлежащем поведении человека, этот фактор должен быть учтен при планировании предупреждения преступности. Это выступает общей тенденцией во всех субъектах федерации, расположенных на территории Северного Кавказа, эффективно способствуя предупреждению возникновения межконфессиональных противоречий [14, c.5-8]^[14].

Подводя итог, можно заключить, что исторически основными регуляторами поведения горцев были адаты (совокупность норм обычного права), которые регулировали все стороны жизни горцев, письменно и устно они передавались последующим поколениям и поддерживались авторитетом и привычкой. Дагестанцы являются горячими приверженцами ислама. Адаты, выступая нормами обычного права, которых придерживались горцы, отражали перемены патриархально-родового строя, где господствовал «принцип один за всех и все за одного». Он играл роль обычая, живущего в народном предании, способа разбирательства судебных дел, а также закона, действующего на определенной территории. За нарушение адата устанавливался штраф в пользу общества, его установление было продиктовано профилактическими соображениями. При этом в каждом селе были свои адаты и предусматривались различные наказания лицам, совершившим правонарушения и преступления. Эти особенности необходимо учитывать при проведении системной профилактической работы.

Исторический экскурс показывает, что в Дагестане сложились такие формы социального контроля и предупреждения правонарушений и преступлений, как примирение, компромисс, посредничество, прощение, откуп, заступничество, маслаатский суд, которые и в настоящее время следует активно использовать при проведении правовоспитательной работы. При этом на муниципальном уровне эксплуатация криминологически значимых положений религиозного характера и традиций, основанных на адатах, может иметь существенное значение. В этих целях необходимо:

- на территории каждого района реализовывать программу правового воспитания молодежи, основанную на изучении исторически сложившихся обычаев, устанавливающих пределы правомерного поведения и последствия их несоблюдения;

- использовать медиативные практики, направленные на достижение примирения с потерпевшими, чтобы не провоцировать ответное насилие и способствовать урегулированию конфликта мирным путем;

- использовать исторически сложившиеся формы воспитательного воздействия на правонарушителя, дополняющие наказания (временную социальную изоляцию, моральное осуждение, публичное обсуждение совершенного поступка).

В заключение можно сделать следующие выводы.

Во-первых, республиканскую программу противодействия преступности необходимо внести дополнение, предусматривающее включение специального раздела «Использование обычаев и традиций Дагестана в борьбе с преступностью».

Во-вторых, создать при главах муниципальных образований общественные советы, комплектуемые из числа наиболее авторитетных и уважаемых граждан, консультативные советы по укреплению правопорядка, разработав и утвердив соответствующее положение.

В-третьих, в районных газетах и по местному телевидению ввести цикл передач «Обычаи и традиции», где в популярной форме освещались бы позитивные обычаи в тесной связи с жизнью, которые побуждали бы подростков и юношей сохранять честь и достоинство своего тухума, воспитывали у них законопослушное поведение.

На наш взгляд, изучение и использование исторического прошлого, связанного с предупреждением преступности, позволит усилить содержательный вектор деятельности по предупреждению преступности в Дагестане.