Метафизика сада (на материале поэмы «Сады» Жака Делиля)

Введение

Работа посвящена творчеству французского поэта XVIII века Жака Делиля. Цель работы – изучение главного образа поэмы «Сады» как экфрасиса – элемента поэтики текста [1]. В современном литературоведении термин определяет словесное воссоздание произведений другого вида искусства в художественном тексте [2, 3, 4, 5, 6]. Предполагаемая цель любого описания такого рода – создать у читателя визуальный образ какого-либо двух- или трёхмерного художественного предмета. Таким предметом в поэме Делиля становится сад.

На первый взгляд (и об этом говорится во всех учебниках и статьях, посвященных истории создания этого произведения) поэма написана с целью объяснить: 1) как сделать свою жизнь в деревне и жизнь всех окружающих счастливой; 2) как возделать свои земли таким образом, чтобы это стало искусством, а не повседневной рутиной; 3) как научить смотреть на деревню и на все явления природы глазами наблюдателя; наконец, 4) как прививать повсюду и поддерживать вкус к этим занятиям, к удовольствиям сельской жизни, сделав ее интересной [7, с. 144].

Жак Делиль – священник, философ. Из этого следует, что он воспринимает мир в двух ипостасях: как мир реальный (неслучайно современное истолкование поэмы как пособия по ландшафтному дизайну) и как мир идеальный: в авторской картине мира присутствует божественная составляющая.

Основная часть

В поэме постоянно звучит мотив искусства: человеческого влияния на мир природы:

«Les arbres, les rochers, et les eaux, et les fleurs,

Ce sont là vos pinceaux, vos toiles, vos couleurs :

La nature est à vous; et votre main féconde

Dispose, pour créer, des éléments du monde» [8].

         («Деревья, скалы, воды и цветы,

         Это ваши кисти, ваши холсты, ваши краски:

         Природа принадлежит вам; и ваша плодородная рука

         Располагает элементами мира, чтобы создавать»)

Таким образом, перед нами заявленный самим автором описательный экфрасис. Однако мотив сада имеет отчетливую мифологическую традицию: это жизнь в ее библейской первозданности и гармонии, мифологическое прошлое, запечатленное в библейской книге Бытия, когда был Сад – Рай и времени еще не было. В книге «Бытие» сад – «это пространство, в котором человек – Адам – еще не утратил своего богоподобия, пространство красоты и правды, не подвластное времени» [9, с. 42]. К такой красоте и рвется душа Делиля:

«Aimez donc des jardins la beauté naturelle.

Dieu lui-même aux mortels en traça le modèle» [8].

         («Поэтому любите естественную красоту в садах.

         Сам Бог для смертных оставил его образец»)

Значит, образ сада в поэме не может быть истолкован без учета мифологического, библейского наполнения.

М. Л. Гаспаров считал, что в строении всякого поэтического текста можно выделить такие три уровня, на которых располагаются все особенности его содержания и формы [10]. Первый – идейно-образный. В нем два подуровня: во-первых, идеи и эмоции; во-вторых, образы и мотивы. Второй уровень – стилистический: это лексика, т.е. слова, рассматриваемые порознь (и прежде всего – слова в переносных значениях, тропы); и синтаксис, т.е. слова, рассматриваемые в их сочетании и расположении. Третий уровень – фонический, звуковой.

Однако, «мы займёмся лингвистическим содержанием стихотворения, поскольку именно лексика отличает одного автора от другого. …в каком-то смысле каждое стихотворение – это свод лингвистических законов» [11]. Поэтому если вычитать и выписать из произведения все существительные (по мере сил группируя их тематически), потом все прилагательные, потом все глаголы, то из этих слов перед нами сложится художественный мир произведения: из существительных – его предметный (и понятийный) состав; из прилагательных – его чувственная (и эмоциональная) окраска; из глаголов – действия и состояния, в нем происходящие.

Сразу видно, что в поэме много существительных, обозначающих явления природы и культурные реалии. Обращает на себя внимание и огромное количество имен собственных: речь идет о мифологических персонажах, исторических деятелях, поэтах античности и современности, художниках, географических наименованиях… Так автор сразу погружает читателя одновременно в мир природы и в мир культуры (Таблица 1).

Таблица 1

Мир природы и мир культуры

Поэт передаёт словом чёткость графических линий и форм, его строки «играют» красками и оттенками, эффектами света и тени: «vertes prairies» («зелень лугов»), «jaune ananas» («жёлтый ананас»), «un rayon pur colore un beau nuage» («луч окрашивает тучи») [8].

На протяжении поэмы эмоциональное состояние автора – сладостное и ясное стремление к познанию человеческих возможностей, которое не позволяет забыть о себе как о Божественном творении. Это проявляется в качестве прилагательных, благодаря которым формируется представление об авторском отношении к саду. Например, эпитет «beau» («красивый») употребляется 90 раз [8].

Устройство сада – «L'art innocent et doux» («Невинное и нежное искусство»), творчество, подобное деяниям Творца. Невинное – значит безгреховное, что невозможно в принципе на земле. Поэтому значение прилагательных позволяет предположить, что это характеристика макромира (земли) как мечты об утерянном человечеством Рае.

Большое количество глаголов (действия и состояния) свидетельствует, на первый взгляд, о динамичности пейзажа, о его изменении во времени (что противоречит мысли о вневременных характеристиках образа и его мифологической сущности). Однако Н. А. Жирмунская в своей статье «Жак Делиль и его поэма сады» пишет: «Исследователи стиля Садов обратили внимание на то, как часто в поэме встречаются глаголы, выражающие неопределённое, колеблющееся, зыбкое движение. Это не … целенаправленное движение …, а произвольная импровизация, подвластная только настроению, чувству…» [12, с. 185]. То есть глагол выражает не привычное нам действие и состояние, а чувство: это скорее свойство прилагательного. Кроме того, обращает на себя внимание время употребленных глаголов: действие происходит и в прошедшем, и в настоящем, и в будущем времени (важно, что даже в пределах одной строфы!):

«Flore a souri, ma voix va chanter les jardins ;

Je dirai comment l'art, dans de frais paysages,

Dirige l'eau, les fleurs, les gazons, les ombrages» [8].

         («Флора улыбнулась, я буду петь сады;

Я скажу, как искусство, в свежих пейзажах,

Управляет водой, цветами, газонами, тенями»)

Для автора сад – то «вечное», та вечно живая красота, окультуренная человеком, которая производит сказочное впечатление. Отсюда и идиллический хронотоп, прямо заявленный в произведении:

«La bergère indolente et qui dans les prairies

Semble suivre au hasard ses douces rêveries» [8].

(«Пастушка, медленно бредущая в полях

И погруженная в приятнейших мечтах»)

И остановившееся время – в поэме описана «вечная весна» –закономерно. Она в поэме всегда:

«Toujours des fleurs, toujours des festons; c'est toujours

Ou le temple de Flore, ou celui des Amours» [8].

(«Всегда цветут цветы, всегда висят гирлянды; это всегда

Или храм Флоры, или храм Любви»)

Обращение жизни в вечно цветущий сад прекрасно. Тем более, если «...un jour, transformée en un nouvel Éden, // La France à nos regards offre un vaste jardin!» («...однажды, превратившись в новый Эдем, // Франция предлагает нашим глазам огромный сад») [8].

Заключение

Человек, постигавший Бога в реальной жизни, доказывает, что в земной жизни есть свет, красота, которые вечны просто потому, что божественны.

Описательный экфрасис становится в поэме экфрасисом истолковательным. Он воплощает в слове то, что в созданном человеком феномене (сад) не явлено через внешнюю визуализацию, но что воспринимается, постигается религиозно настроенным сознанием любого человека, и поэта в частности.

Благодарность

Отдельная благодарность моему научному руководителю – кандидату филологических наук, доценту, заведующей кафедрой фонетики и грамматики французского языка факультета французского языка ФГБОУ ВО «Московский государственный лингвистический университет» Манухиной Алле Олеговне за помощь в работе над исследованием.

1. Брагинская Н. В. Экфрасис как тип текста (к проблеме структурной классификации) // Славянское и балканское языкознание. Карпато-восточнославянские параллели. Структура балканского текста. – М., 1977.
2. Геллер Л. Воскрешение понятия, или Слово об экфрасисе. Экфрасис в русской литературе: труды Лозаннского симпозиума / Под редакцией Л. Геллера. – М., 2002.
3. Меднис Н. Е. «Религиозный экфрасис» в русской литературе // Критика и семиотика. Вып. 10. – Новосибирск, 2006.
4. Морозова Н. Г. Экфрасис в прозе русского романтизма. Автореф. дис. на соиск. учен. степ. канд. филол. наук. – М., 2006.
5. Рубинс М. О. «Пластическая радость красоты...» Экфрасис в творчестве акмеистов и европейская традиция. – СПб., 2003.
6. Фарыно Е. Введение в литературоведение. Изд. 2. – Warszawa. Baatsch Henri-Alexis, 1991.
7. Лихачев Д. С. Поэтика садов.  – Л., 1982.
8. M. l'abbé de Lille, poème «Les jardins, ou L'art d'embellir les paysages», 1782. URL: https://gallica.bnf.fr/ark:/12148/bpt6k9613862b
9. Истомина Т. Б. Метафизика сада в творчестве А. П. Чехова // В сб. материалов III Региональной научно-практической конференции «Личность А. П. Чехова в культурном пространстве XXI века». – Сыктывкар, 2009.
10. Гаспаров М. Л. «Снова тучи надо мною…» Методика анализа //О русской поэзии: Анализы, интерпретации, характеристики. – СПб.: Азбука, 2001.
11. Бродский И. А. Об Одене. – СПб., 2007.
12. Жирмунская Н. А. Жак Делиль и его поэма «Сады» // В кн.: Жак Делиль «Сады». – Л.: издательство «Наука», 1987.