История развития архитектуры Арктики

На территориях Арктики на протяжении веков существовали поселения в виде деревень, лагерей, торговых постов. История городского планирования в Арктике насчитывает немногим более ста лет. Города были спланированы и построены по всему региону крупными корпорациями и государствами, и сегодня население Арктики сильно урбанизировано. Некоторые поселения имеют ярко выраженный арктический характер, в то время как другие повторяют южные стили урбанизма. Несмотря на центральное место городов в современной истории развития региона, урбанизм был периферийной перспективой в основной сфере арктических исследований. Не следует упускать из виду также влияние искусственной среды на обширные ландшафты полярных регионов. Проведем небольшой экскурс по историческому развитию архитектуры Арктики.

Начиная с 1960-х годов, исследователи Советского Союза изучали инженерные проблемы, психологические и физиологические аспекты северного урбанизма в рамках "исследований аккультурации", которые проблематизировали урбанизацию обществ коренных народов.

Первыми запланированными поселениями в Арктике были ресурсные сообщества и города, построенные для размещения военного персонала, и функционировали в качестве административных центров. Позднее, в XX веке, планируемые города и новые жилые и другие архитектурные сооружения стали центральными и активными компонентами политики экономического развития и индустриализации северных территорий, а также социальной и культурной модернизации местных сообществ и коренных народов.

Первая фаза арктического городского планирования руководствовалась доминировавшей в то время моделью «City Beautiful». Это движение планирования развилось в конце XIX века как эстетический ответ на неконтролируемый рост промышленного мегаполиса, и считается первым современным подходом к городскому планированию. Оно было применено к планированию национальных столиц (Вашингтон, округ Колумбия, Канберра и Москва) и новых колониальных городов за пределами Запада [4]. Возникший в результате городской пейзаж бульваров и площадей, обрамленный классическим архитектурным языком, был знаком для южан, которые прибыли в регион для внесения своего вклада в модернизацию. Первый современный городской план Арктики датского архитектора Альфреда Равада [7] свидетельствовал о влиянии данного движения и стиля. Равад работал в Чикаго у Дэниела Бернхэма над «Белым городом» в 1893 году на Всемирной Колумбийской выставке. Это было первым истинным выражением "идеалов красоты" города [9]. Нереализованный проект Равада для колониальной столицы Гренландии включал бульвары, парки, дворец и монументальный правительственный район. Город был спроектирован для европейских колонизаторов (датчан и исландцев), подразумевалось, что он привлечет туристов из США. В презентации проекта коренное население было упомянуто вскользь и было сделано несколько дизайнерских уступок особенностям арктического климата и ландшафта. Однако Равад предложил блоки замкнутого контура с защищенными внутренними дворами – раннюю итерацию модели, которая позже стала выдающимся архитектурным выражением арктичности.

Наиболее драматичным проявлением этого нео-монументального способа планирования являются массивные промышленные города в Советском Союзе 1930–1940-х годов. Советское государство осуществляло массовое городское строительство на Севере и Дальнем Востоке в рамках политики индустриализации и урбанизации всей территории страны [8]. Монументальное городское здание на советском Крайнем Севере праздновало победу коммунизма над враждебной арктической природой [4] и привлекало молодых людей, мотивированных "строить коммунизм" на Севере [9]. Центральное место в этих колониальных городских проектах занимали "островки" урбанизма и современности на враждебной и досовременной территории. Например, ботаники разработали схемы арктической городской растительности, имитирующие парки и зелень южных мегаполисов. Со временем такие спроектированные социальные кластеры стали центральной особенностью арктической архитектуры.

Необходимо отметить, что определенные части региона имеют ярко выраженную урбанистическую историю. Городское строительство в Скандинавской Арктике было результатом колонизации, торговли и стремления к территориальному суверенитету над родными землями коренных народов. Здесь ранние поселения были торговыми и административными пунктами, национальной периферией для государств. Ярким примером являются сообщества шахтеров, которые существовали на севере Швеции на протяжении веков, но в начале ХХ века Финляндия, Швеция и Норвегия построили новые северные ресурсные города.

В послевоенные годы государства инициировали схемы городского развития, в результате которых появились города, основанные на принципах модернизма, таких как функциональное разделение программ и промышленное производство архитектуры. Советский Крайний Север был безусловно передовым случаем, но также проводили аналогичную политику модернистского планирования и развития в Гренландии, Арктической Канаде и северной Норвегии. Городская история Аляски и северной Канады началась с золотой лихорадки на рубеже ХХ века. На этих территориях, а также в Гренландии Вторая мировая война привела к развитию инфраструктуры и, в свою очередь, к индустриализации и урбанизации коренных народов в последующие десятилетия. Архитектура этого периода соответствовала международным стандартам и радикально отличалась от историзма вышеупомянутого движения «City Beautiful». Утопическое социальное видение архитектурного модернизма перекрещивается с высокими модернистскими представлениями штатов о научно-техническом прогрессе [10].

Социальная инженерия посредством урбанизации также сыграла определенную роль в ассимиляции коренного населения в западное общество. В Гренландии, например, урбанизация и городское строительство имели жизненно важное значение для программы социального и экономического развития датского правительства [9]. После отмены колониального статуса Гренландии в 1953 году правительство планировало и строило города в соответствии с генеральным планом индустриализации. Политика правительства заключалась в том, чтобы заменить весь существующий жилищный фонд и обеспечить удобства, соответствующие датским архитектурным и градостроительным стандартам, и все это в течение нескольких десятилетий.

Высокое модернистское городское планирование, как показывают советские и гренландские примеры, в значительной степени игнорировало особенности местности и желания местных сообществ в пользу универсальных "научных" экспертных проектов и строительных решений [7].

Акцент советских архитекторов на удобстве проживания в северных поселениях был отражен в работах британско-шведского архитектора Ральфа Эрскина. После разработки субарктического прототипа среды обитания в конце 1950-х годов он стал знаменосцем подхода к арктическому городскому дизайну, ориентированному на климат. Его подход стал доминировать в воображении международного архитектурного сообщества [6]. Перекликаясь с модернистскими идиомами, арктический урбанизм Эрскина был, по его собственным словам, результатом «форм, [которые] непосредственно обусловлены климатом и функционированием» [6]. Прототип представлял собой длинную климатическую стену, которая защищала нижние жилые районы от преобладающих ветров и снежных заносов. По размерам и объему стена вмещала все коммунальные функции города и основные общественные (внутренние) пространства. Как объяснял Эрскин,  – «…дома и города [должны] раскрываться, как цветы, навстречу солнцу весны и лета, но также, как цветы, поворачиваться спиной к теням и холодным северным ветрам» [6]. Эрскин утверждал, что его подход, сконцентрированный на климате, был аутентичен для арктического региона, и предпологал, что «только с помощью таких методов может возникнуть личная и коренная аляскинская, канадская, скандинавская или северорусская традиция». Архитектор продемонстрировал модернистское стремление к универсальности дизайна, когда перенес свой прототип «Arctic urban» (первоначально разработанный для северной Швеции) в Арктическую Канаду и, в конечном счете, в северную Англию. Работы Эрскина изучались и им подражали по всей Арктике, включая Советский Союз [10]. «Мур-экран» Деснойера и Шенауэра в Фермонте, Квебек, является наиболее проработанной версией городского прототипа Эрскина из существующих.

Последующие поколения международных арктических архитекторов последовали примеру Эрскина и использовали климат региона в качестве определяющего фактора в архитектуре и городском дизайне, исследуя выразительный потенциал архитектурной Арктики [4].

Историк архитектуры Родри Виндзор Лискомб утверждает, что проекты Эрскина «мобилизовали утопическую возвышенность в рамках современного движения и безмятежную пространственность, воплощенную в идеологии модернистского дизайна» [8]. Эта непрерывная архитектурная традиция, основанная на работах Эрскина, воспроизвела городскую модель с интерьером, который контрастирует с враждебным внешним ландшафтом, тем самым, увековечивая оппозицию между городским пространством и арктической территорией [7].

В 1980-х годах критический регионализм, который пропагандировал традиционные местные выражения как отказ от модернизма, еще больше поддержал претензию на уникальный подход к северной архитектуре. Специалисты по всему Арктическому региону продолжали изобретать и предлагать различные «аутентичные» архитектурные выражения. В Инувике и Икалуите в Канаде можно встретить церкви, напоминающие гигантские иглу, отсылающие к культуре коренных народов; саамский парламент в Карасйоке выполнен в стиле традиционных деревянных жилых построек; исследовательскую станцию в Кууджюарапике, Нунавик, украшают изображения ездовых собак [8].

Другой подход, применяемый в некоренных контекстах, уходит корнями в модернистские идеи о принципах проектирования, в целом, не имеющих ценности для обобщенных климатических зон. Архитекторы исследовали выразительный потенциал «параметрического» дизайна в соответствии с условиями окружающей среды. Так, при проектировании визуально впечатляющего университетского комплекса в Лонгйире архитектурным бюро Jarmund/Vigsnæs («Научный центр Шпицбергена», 2006) предпочтение отдается геометрии, отражающей ветер, а не архитектурной адаптации к социальному использованию центра города. Будучи визуально впечатляющим, проект воспроизводит концептуальную основу, которая настаивает на фундаментальной несовместимости глобальных рамок городского дизайна и арктической среды.

Эксперты и дизайнеры активно участвуют в развитии архитектуры и урбанизма на Севере. Движение «Зимние города» добилось определенного успеха в развитии Арктики в городском дизайне, в том числе и в городах за пределами региона. Однако, несмотря на сохранение арктичности в архитектурном дискурсе, северный диалект так и не сформировался.

Арктическая станция «Принцесса Елизавета» (рис. 1) является одним из самых ярких примеров антарктической экологической архитектуры. Без выбросов обеспечивается работа фотоэлектрических солнечных панелей и девяти ветряных турбин, вырабатывающих электроэнергию и горячую воду. В панелях накапливается избыточное тепло. Солнечные батареи работают в течение шести месяцев на протяжении полярного дня, а турбины эффективны на протяжении полярной ночи. Станция не имеет отдельной системы отопления, поэтому внешний дизайн девяти слоев стен позволяет обогревать помещение избыточным теплом, а теплоизоляция и правильное остекление позволяют снизить тепловую мощность практически до нуля. Трехэтажное здание станции компактной аэродинамической формы стоит на сваях, которые уходят на глубину нескольких метров в грунт вечной мерзлоты [6].

Рисунок 1 а) Антарктическая станция «Принцесса Елизаветы», управляемая Бельгией

Рисунок 1 б) «Арктический трилистник», образец свайного фундамента и опор над землей

В строительстве и эксплуатации зданий и сооружений в холодном климате, при проектировании используются быстровозводимые сборные строительные конструкции. Особое внимание уделяется тепловой защите наружных ограждающих конструкций: герметично изолированные стены, заполнение дверных и оконных проемов изоляцией из притвора, тройное остекление в оконных и витражных блоках. Простая геометрия крыш домов предотвращает скопление снега. Чтобы избежать обледенения наружных стен, внешние боковые поверхности фасадов образуют легкие формы и задерживают снег. В районах с самым суровым климатом лоджии и балконы не допускаются. При проектировании в экстремальных климатических условиях максимальное внимание уделяется вопросам адаптации здания к окружающей среде. Инновационные технические разработки в области автономного энергоснабжения могут снизить экономические затраты и повысить коэффициент энергоэффективности и комфорт проживания.

Энергоэффективные решения используются при проектировании практически любого здания. Однако большинство этих конструкций находятся на предпроектной стадии или на начальной стадии проектирования.

Наконец, помимо защиты от неблагоприятной внешней среды, необходимо учитывать важность физического и психологического комфорта для длительного пребывания человека в зданиях. Важной задачей является компенсация негативного воздействия экстремальной среды. Нерегулярные смены дня, низкий уровень кислорода и общая акклиматизация оказывают неблагоприятное воздействие на организм человека, а длительное воздействие может привести к необратимым изменениям. Архитектура создает удобное, защищенное пространство, в котором негативное воздействие сводится к минимуму. Комфортному психологическому состоянию способствуют открытые пространства для отдыха, где умело используются цветовые и световые акценты, и зимние сады – своего рода территория релакса. Ярким примером таких архитектурных решений является зона отдыха Научного центра Шпицберга (рис. 2) [8].

Рисунок 2. Интерьеры Научного центра Шпицбергена (Лонгир, Шпицберген, Норвегия, 2015). Пример зон отдыха в арктическом здании

Низкие температуры и пустынные ландшафты делают арктическую среду одной из самых негостеприимных на планете, в то же время создавая таинственные и захватывающие дух пейзажи, которые становятся еще более привлекательными из-за их удаленности. Отели и ретриты предоставляют посетителям самой северной оконечности планеты доступ к некоторым из самых захватывающих пейзажей, которые они увидят в своей жизни. Архитектура в Арктике может варьироваться от величественной до скромной, но всегда будет требовать особой изобретательности, выходящей за рамки типичных строений.

Рис. 3. Отель «Arctic TreeHouse», Финляндия

Отель «Arctic TreeHouse» в Рованиеми, Финляндия (рис. 3), являющийся архитектурным творением студии Puisto, вдохновлен скандинавской природой и культурой. Небольшие индивидуальные жилые дома покрыты сосновыми шишками и, кажется, вырастают из снега, стоя на черных сваях.

Деревянные конструкции покрыты деревом и тщательно спроектированы таким образом, что удобны даже в самые суровые зимние месяцы. В обеденных зонах и спальнях установлены окна во всю длину, позволяющие гостям любоваться потрясающими видами Арктики во время еды или уютно устроившись в постели, создавая контраст между дикой природой и безопасным пространством, похожим на гнездо. Отель в полной мере использует невероятные виды из больших окон в номерах.

Чтобы уменьшить воздействие на местную окружающую среду, все конструкции были полностью построены внутри специальных помещений, вплоть до внутренних поверхностей и креплений. Затем они были доставлены на грузовике на стройплощадку и подняты на опорные столбы.

Строения были спроектированы так, чтобы выступать из земли, в то время как их интерьеры отделаны экологически чистой древесиной и разделены по функциям, причем каждое служит своей цели. Здесь есть спальные помещения, кухонный домик, дом для вдохновения, дом-студия, баня и, конечно же, сауна, которая расположена на пирсе.

Рисунок 4. Проект отеля «Svart» в Арктике

Другим инновационным проектом выступает отель «Svart» (рис.4), который все еще находится на теоретической стадии и планируется построить у подножия норвежской горы Альмлифьеллет. Отель, спроектированный международной архитектурной, ландшафтной и дизайнерской фирмой Snøhetta, получил свое название в честь близлежащего ледника Свартисен.

Норвежский отель проектируется как чудо современной устойчивой архитектуры, при этом были проведены обширные исследования в области энергоэффективного строительства и эксплуатации. Кольцеобразное здание энергетически положительно – это означает, что он будет производить больше энергии, чем потребляет. Отображая движение солнечного луча, конструкция включает солнечные панели, которые обеспечивают оптимальный уровень освещенности в течение всего дня в течение всего года.

В проектах отеля утверждается, что его уровень потребления будет на 85% ниже, чем в современных гостиницах, в то время как его солнечные панели будут вырабатывать энергию, что, по мнению архитекторов, является «абсолютной необходимостью в драгоценной арктической среде» – и все это в надежде на то, что воздействие на окружающую среду в горном регионе будет как можно ниже.

Заключение

Резюмируя вышесказанное необходимо отметить, что архитектура Арктики возникает вопреки и благодаря ее ограничениям. Немногие места в мире предъявляют такие экологические, социально-политические и материальные требования. В то время как местные проекты разрабатывались по всему региону на протяжении веков, Арктика в настоящее время испытывает интенсивное, вновь обретенное внимание в области архитектуры и инфраструктуры. Все более уменьшающийся уровень полярных льдов открыл Северный морской путь, и теперь транспортная, нефтяная и газовая отрасли быстро стремятся сделать ставку на будущее региона. Вызванная как экологическими условиями, так и возникающими финансовыми интересами, арктическая архитектура нашла свое место в современном архитектурном дискурсе. В неизведанности, таинственности и инновационности заключается весь спектр новых методологий и стилей в регионе, доселе неведанных в архитектуре.

1. Арктика за гранью фантастики / П.А. Филин, М.А. Савинов., М.А. Емелина. - Москва: Paulsen, 2018. - 248 с. - (Полярная). -ISBN 978-5-98797-198-7.
2. Баграмян М.С., Адоньева Д.А., Кокорина Е.В. Значение строительных материалов в архитектуре // Архитектурные исследования. 2020. № 2 (22). С. 66-81.
3. Бертош А. А. Арктический туризм: концептуальные черты и особенности // Труды Кольского научного центра РАН. №7-17. 2019. С. 169-180.
4. Вершинин И. С. Социально-экономические факторы развития арктических регионов // Вестник института мировых цивилизаций. № 1 (26). Т. 11. 2020. С. 5559.
5. Воронина Е.П. Формирование опорных зон развития арктической зоны РФ и обеспечение их функционирования: применение GAP-анализа / Е.П. Воронина // Регионалистика. -2017. - Том 4, № 6. - С. 61-62.
6. Добрицына И.А. Нелинейная парадигма в архитектуре 90-х годов ХХ века / И.А. Добрицына // Вопросы теории архитектуры. Архитектурное сознание ХХ-ХХ1 веков: разломы и переходы. - Москва: Эдиториал УРСС, 2001. - 288 с.
7. Емельянова Е.Е. Системные проблемы и направления развития муниципалитетов российской Арктики / Е.Е. Емельянова // Арктика и Север. - 2019. - № 35. - С. 1-3.
8. Орлов, Д. Развитие Арктической зоны России и основные вызовы для ее освоения / Д. Орлов // regnum.ru: [сайт]. - Опубликовано 25 апреля 201 - URL: https://regnum.ru/news/ economy/2407690.html
9. Смирнова С.Н. Реализация архитектурно-планировочных принципов проектирования энергоэффективного жилья в традиционном жилище Севера России // Интернет-вестник ВолгГАСУ 2013. № 3 (28). С. 19 [Электронный ресурс] URL: http:// vestnik.vgasu.ru/attachments/Smirnova-2013_3(28).pdf
10. Уморина В.М. Типология традиционного жилья финно-угорских народов // ХЬУ1 Огарёвские чтения: Материалы научной конференции: в 3 частях, Саранск, 06-13 декабря 2017 года / Ответственный за выпуск П.В. Сенин. Саранск, 2018. С. 200-206.