Социально-психологические идеи в психоанализе

Относительно этой истории было отмечено, что, хотя существует много ушедших психологов, которые вложили свой вклад в становление психологии, с некоторыми из них обращаются как с более неактуальными, чем с другими, и современная социальная психология до недавнего времени легко обходилась без Фрейда как примера ненаучных начинаний.

Педагогическая формула, которая сгущает такого рода историю, может быть резюмирована в означающем «Фрейд, Юнг и Адлер» [1, c. 20-30]

К этой задаче уместно приступить психоаналитически. Психоаналитический взгляд на связь между настоящим и прошлым имеет непосредственный резонанс с недавней критической работой по «истории настоящего» в психологии. Эта новая генеалогическая традиция, основанная на исследованиях и методологических процедурах, разработанных Мишелем Фуко, обращает внимание на то, как каждая история пишется с определенной точки зрения. Однако вместо того, чтобы молча поддерживать эту точку зрения, история настоящего как раз и занимается отслеживанием того, как эта точка зрения стала функционировать, как она обрамляет прошлое, повторяя то, что, как мы думаем, мы знаем о ней, а не подвергая сомнению, как она функционирует сегодня.

Психоанализ, в конце концов, не способствует исследованию прошлого для того, чтобы просто подтвердить, что то, кем мы себя считаем, всегда было правым; вместо этого такого рода аналитическое историческое исследование предназначено для того, чтобы разрушить то, что мы считаем само собой разумеющимся, и открыть пространство для появления чего-то нового. Эмпирическое определение достоверности фрейдовского рассказа о детстве каждого человека, не только оправдывает специфически нефрейдовскую историю настоящего, но и дает объяснение, проблематичное для социальной психологии.

Линейное повествование о точках фиксации было формализовано в учебниках по психологии как часть описания того, как формируется конкретная личность, а затем как определенные черты могут быть измерены и соотнесены для объяснения социального поведения.

Моральная траектория такого рода развития ведет к самоуправляющейся личности, «унитарному субъекту», который был в центре внимания недавней волны критических исследований в психологии. Это повествование о развитии ребенка воспроизводится в повествовании о развитии психоанализа, так что, например, первым преемником Фрейда, представляющим интерес для психологов и обычно представляемым в учебниках по психологии, считается Альфред Адлер. Когда Адлер порывает с Фрейдом, таким образом он открывает серию, в которой «психология» занимает привилегированное положение; это происходит благодаря акценту, который Адлер, как предполагается, делает на самоутверждении индивидуума, и благодаря согласованию между этим акцентом и интересами психологии как дисциплины к индивидуальному Я.

Вклад Рассела Кинга и Кристофера Шелли, таким образом, является решающим шагом в развенчании таких предположений и исправлении истории таким образом, чтобы сфера «социального» вышла на первый план. Они обращают внимание на иронию в том, что «индивидуальная психология», которая обычно восхваляется в психологических отчетах, на самом деле была задумана как описание личного опыта, который укоренился в сообществах.

Парадоксальная рецепция работы Юнга становится еще более заметной, когда она рассматривается в контексте доминирующих дисциплинарных нарративов о расхождениях с классическим психоанализом. Юнг, который был первым президентом Международной психоаналитической ассоциации, основанной в Нюрнберге в 1910 году, – и с энтузиазмом поддержанный на этом посту Фрейдом, первоначально предполагающим, что это назначение будет постоянным, – обычно представляется как более подлинно социальное, антропологическое и мистическое лицо аналитического психоанализа.

Согласно повествованию, это расхождение с работами Фрейда было настолько велико, что Юнгу было необходимо основать совершенно другую школу мысли, которая в течение многих лет носила название «аналитическая психология». Предложенная им коллективная психология противоречила более сильному интересу к «индивидуализации» как цели личного анализа и именно к «единству», которое радикальные критики господствующей психологии попытались бы подвергнуть сомнению.

Можно было бы утверждать, что юнгианская традиция всегда была отличительной – поскольку Юнг разработал многие из своих характерных понятий задолго до того, как встретил Фрейда, и что его более поздний расцвет вообще не следует рассматривать как часть психоанализа. Тем не менее, недавний ребрендинг аналитической психологии как формы психоанализа, желающего участвовать в дебатах по Фрейду, указывает на то, что психоаналитическая теория в современной социальной психологии также должна учитывать вклад Юнга [2, c. 49].

Как указывает Грэм Ричардс, Юнг предпочитал термин «объективное бессознательное» термину «коллективное бессознательное»; вопрос, которым занимается Ричардс, имеет важное значение для того, как мы концептуализируем отношения между психологией и культурой. Он утверждает, что необходимо обратить внимание на то глубокое влияние, которое Юнг оказал на повседневную коллективную психологию, являющуюся основой для работы психологов, рассмотрел наиболее острые области споров как внутри психоанализа, так и между психоанализом и его критиками [3, c. 20-24].

Психологию часто формулируют в терминах «предубеждения» – считающегося надлежащим «психологическим» фактором, который можно эмпирически очертить, – и критической теории, выведенной из работ Франкфуртской школы, которую часто считают наиболее подходящей линией культурной теории. Многие ценные исследования традиции Франкфуртской школы в социальной психологии показали, как политический импульс первоначального исследования был приглушен по мере того, как ключевые фигуры подвергались принудительной эмиграции из континентальной Европы в Соединенные Штаты, а затем адаптировали свою работу к целям позитивистского исследования (например, Billig, 1978).

Подобные исследования также вновь вызвали к жизни ключевые дебаты о взаимосвязи между исследованиями с помощью интервью и представлениями о личности, чтобы обратить внимание на живучесть «предубеждений» в современных расистских и фашистских политических организациях, а также влияние расизма на развитие самой психологии.

Влияние психоаналитических идей на западную культуру имеет много последствий для того, как социальные психологи занимаются развитием общества и критикой. Популярное восприятие и влияние Адлера, Юнга и Салливана обеспечивает концептуальную основу для деятельности социальных психологов сегодня. Этот аргумент, конечно же, связан с традицией исследования «социальных репрезентаций», одним из основополагающих текстов которой было исследование распространения психоанализа в культуре, с более поздними попытками концептуализировать связи между психоаналитическим дискурсом и повседневностью, а затем с некоторыми из более сложных дискурсивных анализов сочинений самого Фрейда.

Социально-психологические идеи занимают центральное место в психоанализе. Основатели этой школы, Зигмунд Фрейд и его последователи, считали, что человек формируется в обществе и что его поведение, мысли и эмоции сильно зависят от социальных контекстов.

Психоанализ утверждает, что все психические процессы происходят на бессознательном уровне. Однако, в отличие от повседневного сознания, в котором существенную роль играют логика и рациональность, бессознательное устроено иначе. Оно полно противоречий, символов и метафор, а также элементов культуры и религии. Социальная история общества определяет, какие символы и метафоры используется бессознательным в каждой эпохе.

Таким образом, социально-психологические идеи оказывают глубокое воздействие на формирование персональности. Фрейд называл этот процесс социальной культурой. Культура формирует личный опыт и через него посредством различных ритуалов, традиций и норм формирует индивидуальность.

Одним из ключевых понятий в психоанализе является концепция идентификации. Это процесс как социализации, так и становления индивидуальности. Человек воспринимает и копирует поведение других людей, образцы которых он считает ценными. Идентификация может быть стереотипной (предсказуемой) или инновационной (новаторской). Стереотипные идентификации могут ограничивать индивидуальность. Например, многие люди полагают, что успех – это карьера вкрутую стереотипного офиса с высокой зарплатой. В то же время, эта идентификация не способствует развитию индивидуальности.

С другой стороны, инновационные идентификации открывают новые возможности для развития индивидуальности. Некоторые люди могут примерять на себя новые роли, которые широко воспринимают как аномальные. Например, люди могут выбирать не традиционные роли для себя (например, мама-домохозяйка или отец-бизнесмен), а создавать новые роли, несмотря на предрассудки общества.

Важно подчеркнуть, что психоанализ рассматривает персональность как продукт социально-психологических факторов. Индивидуальность, в традиционном понимании этого слова, появляется в результате социальной дифференциации. Стало модно говорить о том, что каждый человек уникален и не похож на других. Однако, психоанализ показывает, что эта уникальность произошла благодаря тому, что особенности личности были определены социальными факторами.

Эссе Эриха Фромма «Метод и функция аналитической социальной психологии: заметки о психоанализе и историческом материализме» 1932 г. включает в себя первую формулировку идеи о том, что «каждое общество имеет свою собственную отчетливую либидинальную структуру, даже если оно имеет свою собственную экономическую, социальную, политическую и культурную структуру» [4, c. 132]. Таким образом, Фромм утверждает, что организация либидо, происходящая от сексуальных влечений, отражает социально-экономические требования сосуществования и что эта либидинозная энергия заставляет человека охотно и настоятельно делать то, к чему его принуждают экономические и социальные факторы.

То, что Фромм описал в 1932 году в терминах теории либидо Фрейда, на самом деле было результатом десятилетнего теоретического развития, начатого в его диссертации 1922 года. Поэтому умаляется значение, насколько мышление Фромма окрашено его еврейской социализацией. Это проявляется, прежде всего, в сосредоточении внимания на этносе и этических установках, которые являются основой человеческой жизни и сосуществования. Этот интерес также влияет на вопросы, затронутые в его социологической диссертации. Фромм спрашивает, какие факторы заставляют евреев, живущих в диаспоре и, следовательно, лишенных защиты и стабильности национальных и государственных институтов, думать, чувствовать и действовать одинаково.

Исследования Фромма трех еврейских групп приходят к выводу, что именно Тора, другими словами, то, что Фромм назвал религиозной «практикой жизни», ведет к интернализованным этическим убеждениям и заставляет эти социальные группы думать, чувствовать и действовать одинаково. Основная идея, а именно то, что конкретная практика жизни приводит к интернализованным стремлениям и моделям поведения, окрашивала мышление Фромма даже в то время, когда он еще не знал о психологии Фрейда.

Фромм познакомился с психоанализом вскоре после того, как завершил свою диссертацию, через Фриду Райхманн, подругу-психиатра, которая обучалась у Ганса Закса в Берлине, чтобы стать психоаналитиком. Возможность того, что иррациональные и дисфункциональные силы могут широко влиять на мышление, чувства и действия человека, причем субъект не осознает этих влияний, была долгожданным ответом на другой вопрос, определявший научное мышление Фромма, а именно на вопрос «Как это возможно?», «Почему женщина убивает себя и хочет быть похороненной рядом с отцом?», «Почему немцы с таким энтузиазмом вели кровавую войну 1914 года?», «Какие бессознательные факторы были здесь ответственны и откуда они взялись?» [5, c. 137-140].

Ответ, который дал Фрейд, основанный на его теории влечения, очаровал Фромма: прежде всего мысль о том, что вытеснение желаний, стремлений, фантазий, проистекающих из либидо, не является полным; подавленное может вернуться в виде иррациональных, заторможенных, саморазрушительных стремлений и нарушенных моделей поведения. Фрейд считал, что энергия, стоящая за такими силами, проистекает из врожденных влечений, которые ищут удовлетворения и, таким образом, вступают в конфликт с социальными и культурными нормами, поэтому их необходимо подавлять. Это не согласовывалось с идеей Фромма о том, что определенная практика жизни ведет к интернализованным стремлениям, но это не стало для него проблемой до середины 1930-х годов.

Увлечение теорией Фрейда побудило Фромма пройти психологическое обучение, которое он в конце концов завершил между 1928 и 1930 годами в Берлине. Это также привело его к вопросу о том, как можно психоаналитически исследовать мышление, чувства и действия многих людей, чтобы объяснить иррациональные реакции и поведение социальных групп.

Для теоретического развития Фромма, возможно, самая важная публикация появилась под названием «Догма о Христе» в 1930 году [6, c. 11-19]. Фромм, как подготовленный социолог, несомненно, хотел показать, что психоаналитический метод в случае общественных явлений обязательно должен отличаться от метода объяснения иррациональных явлений у индивидуумов.

В то время как Вильгельм Райх на основе компульсивного ритуального поведения индивидуумов сделал вывод, что религия в целом была принуждением, Фромм сосредоточился на конкретной практике жизни многих христиан и подробно показал с исторической точки зрения, что изменения в конфессиях веры всегда имели свои последствия, корни в политических и социальных изменениях в людях: «Причина развития заключается в изменении социоэкономической ситуации или в регрессе экономических факторов и их социальных последствий. Идеологи господствующих классов усиливали и ускоряли это развитие, предлагая символическое удовлетворение массам, направляя их агрессию в социально безопасную сторону» [7, c. 440].

Развивающаяся приверженность Иисусу и изменения в религиозном поведении являются, таким образом, выражением изменений во внутренней мотивации, происходящих в результате изменения экономических, политических и социальных условий жизни христиан.

В своей статье «Метод и функция аналитической социальной психологии» Фромм определил цель психоаналитической социальной психологии следующим образом: «Задача социальной психологии заключается в том, чтобы объяснить долю психических установок и идеологии – в особенности их бессознательных корней – через влияние экономических условий на либидозные порывы» [4, c. 121].

Цели социально-психологического метода определяются следующим образом: «Явления социальной психологии следует понимать, как процессы активного и пассивного приспособления инстинктивного аппарата к социально-экономической ситуации. В некоторых фундаментальных отношениях инстинктивный аппарат сам по себе является биологической данностью; но он легко модифицируется. Роль первичных формирующих факторов принадлежит экономическим условиям» [4, c. 121].

Эта концепция аналитической социальной психологии определила программу Института социальных исследований в начале 1930-х годов. Установив связь между (марксистски ориентированной) социологией и психоанализом, основанным на либидо, Фромм заложил теоретическую основу для исследований института авторитаризма и за его собственное первое крупное эмпирическое исследование авторитарного характера немецких рабочих и служащих с левыми наклонностями.

Для Фромма биологически обоснованный «инстинктивный аппарат» в значительной степени поддается модификации, так что экономические факторы играют роль первичных формирующих факторов. В то же время Фромм не видит никакой роли социологизмов, как если бы требования той или иной жизненной практики могли быть непосредственно представлены в «либидинозной структуре» реакций, которые наделяют потребности общества и культуры либидо и тем самым превращают их в страстное стремление, в котором нуждается данное общество и культура для своего функционирования.

Несмотря на эти теоретические вопросы, остается очевидным, что Фромму удалось, используя свое первое определение аналитической социальной психологии, прояснить, почему многие люди думают, чувствуют и действуют одинаково. В каждом отдельном человеке происходит формирование либидинозной структуры, которая заставляет людей страстно стремиться к вещам, необходимым для экономического успеха, стабильности и культурной самобытности общества, как согласованной адаптации всех его членов. Более того, эта концепция позволяет эмпирически изучать либидинозную структуру у индивидуумов.

Уже в этом первом определении социальной психологии как социального психоанализа или психоаналитической социологии ясно, что индивид существует только как социальное существо, и что общество и изменения в нем можно изучать с точки зрения формирования либидинозной структуры многих его членов. Это новое понимание личности и общества подразумевает также, что должно существовать не только индивидуальное бессознательное, но и общее бессознательное, о котором большинство из них не подозревает.

Итак, социально-психологические идеи оказывают значительное влияние на теории психоанализа. Психоанализ рассматривает персональность как продукт социального контекста. Идентификация, конформизм, инновационность – все эти концепты показывают, что социальные факторы играют ключевую роль в формировании личности. Хотя теории психоанализа вызывают дискуссии среди ученых, они продолжают оставаться важными инструментами для объяснения, как общество и личность взаимодействуют друг с другом.

1. Гурьянова, Л.А. Проблема человека в учениях последователей Зигмунда Фрейда (К.Г. Юнг, А.Адлер, К.Хорни, Э.Фромм) / Л. А. Гурьянова. – Москва: Российский университет дружбы народов (РУДН), 2016. – С. 20-30. – Текст : непосредственный.
2. Семечкин, Н. И. Социальная психология на рубеже веков: истории, теория, исследования / Н.И. Семечкин. – Владивосток : Издательство Дальневосточного университета, 2001. – С. 49. – Текст : непосредственный.
3. Элькан, О.Б. Формирование символической сферы культуры в представлениях аналитической психологии К.Г. Юнга / О.Б. Элькан, В.А. Путра. – Культурная жизнь Юга России, 2017. – №3(66). – С. 20-24. – Текст : непосредственный.
4. Фромм, Э. Кризис психоанализа / Э. Фромм. – Москва : Издательство «АСТ», 2017. – С. 132. – Текст : непосредственный.
5. Тихонов, Г.М. Эрих Фромм и универсальные права человека / Г.М. Тихонов. – Интеллект. Инновации. Инвестиции, 2015. – С. 137-140. – Текст : непосредственный.
6. Климков, О. Психология религии Э. Фромма и ее актуальность для современного религиоведения / О. Климков. – Traektoriâ Nauki = Path of Science, 2017. – Том 3. – №4. – С. 11-19. – Текст : непосредственный.
7. Фромм, Э. Вы будете как боги / Э. Фромм. – Москва : Издательство «АСТ», 2014. – 440 с. – Текст : непосредственный.